Помысливший о Даре Свыше, связавшись (хотя немного) с силами того ли, иного ли мирского или церковного строительства, восстанет как галеордасрос, задающий бам-бам-ритм рабам галерной гребли.
Разные галеордасросы... Они шокировали меня ещё в моей самой ранней, верующей молодости.
Я пришёл в гости в дом ХВЕ-епископа-пенсионера. А у него радушная, гостеприимная жена! Они уже старички... И уже и незаметно совсем, что она по мирским стандартам (скажем просто) совсем дурнушка. А седой епископ рассказал мне историю о том как некая красавица никак не захотела (скажу в шутку, перевернув жену над мужем) не захотела "брать его замуж", и вот... Он вздохнул (дословная цитата): "Я всю свою жизнь ... ... (едким голосом в шёпот) ... с этой."
Кошмар какой-то.
Где хоть какое-то уважение хоть какой-то плотской любви к своей собственной жене, то есть к своей собственной плоти? Глядя назад, мне даже не верится, что он действительно такое сказал, и что люди могут быть вот такими Моральными Уродами.
А потом он пришёл в церковь и выдал всем нам проповедь о служении Богу как о добровольном рабстве.
Это не то, чтобы я смотрю или не смотрю на людей вместо Христа, но я проявляю Вам, что Вы вращаетесь там и совращатесь в них. Пишу, чтобы освободить Вас от любви как от химии некой науки мирской.
В конце той проповеди о "рабах божьих" тот епископ открыто попросил всю церковь молиться о его сыне запятая наркомане.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
