Среди бескрайних равнин затерялся небольшой пруд. Со временем люди забыли о нем, он порос камышом и осокой. Вода застаивалась, подергивалась тиной, но это нисколько не мешало обитателям пруда наслаждаться жизнью.
Уединенное существование, сложившийся мирок взаимоотношений был устойчив и спокоен.
На середине пруда восседала, как на троне, большая Жаба.
С незапамятных времен она диктовала правила проживания в пруду.
Когда была моложе, - а некоторые обитатели помнят её и такой, - она была веселой, любила посмеяться, часто до квакающей икоты. Её любили за веселый нрав.
Но время шло, её характер портился. Она чаще стала придираться к молодым обитателям, недовольно квакая:
- Расшумелись что-то вы. В наше время все было спокойнее.
Трудолюбивая матушка – Пчелка, жившая со своим семейством в дупле старой ивы, с милой укоризной частенько говорила Жабе:
- Ты просто з-з-завидуешь молодежи. Или на тебя ж-жара действует?
Жаба перебирая лапками, обиженно сползала на брюшке по раскисшей глине в воду и, моргая своими выпуклыми глазами, тихо роняла слезы. Она была ослеплена своей завистью, и предвзятое отношение к другим не давало осознать собственное неправильное поведение.
Чаще всего Жаба скатывалась в обиду и отторгала любую помощь – она ведь всегда была главной в этом пруду!
Но жизнь продолжалась. Вода дарила умиротворение, прохладу, мошек было вдоволь, солнце тепло согревало пупырчатую кожу.
Жаба могла долго находиться в дремотном состоянии. Но под вечер, когда жара спадала, обитателей пруда будили птицы. Весело щебеча, ласточки носились над водой, в ивняке распевал свои серенады для любимой, соловей.
- Ка-ка-фонию подняли, - недовольно выползала на свой холмик Жаба, - ка-какое бесстыдство, пожилым нет покоя.
И больше всего её злило то, что на неё никто уже не обращал внимания!
В своем негодовании она зашла однажды так далеко, что её недовольное кваканье заглушило все звуки.
Жаба раздувалась от распирающих её эмоций, пупырышки на её коже налились гневом, глаза округлились настолько, что в них отразился аист, кружащий в плавном полете над прудом.
- Вот! Наконец-то меня все слушают, - своей последней мыслью она насладиться не успела.
Светлана Поталова,
Россия
Буду очень признательна за конструктивную критику. На оскорбления не отвечаю. Не переживайте, обидеть меня очень трудно. В пустую словесную перепалку не вступаю.
Злословие, сарказм, колкости в адрес друг друга буду удалять.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Неплохие параллели с церковью и некоторыми её персонажами :) Комментарий автора: Спасибо.
Михаил
2009-04-06 11:23:16
как было написано на воротах одного санатория - каждому своё! Комментарий автора: Миша, кто же Вас так сильно обидел?
Светлана Бурдак
2009-04-07 01:36:27
Вообще-то среди нас очено много людей, которые хотят обратить на себя внимание, толко что им от того? Спасибо за " Печальную сказку". Комментарий автора: согласна с Вами. Смотря для чего это надо. Тщеславие или гордыня движет некоторыми или же все-таки желание нести "доброе и вечное", благодарить Господа за это и творить во славу Его.
Михаил
2009-04-07 12:30:07
Кто подбоченясь,а кто и сподобясь, обращают внимание на себя, а не на предмет вдохновения. Ы ф этом я с Светой Бурдак согласны.
Осталося им написатьчто им от этага.
Теология : Альфред Великий. Боэциевы песни (фрагменты) - Виктор Заславский Альфред Великий (849-899) был королем Уессекса (одного из англосаксонских королевств) и помимо успешной борьбы с завоевателями-викингами заботился о церкви и системе образования в стране. Он не только всячески спонсировал ученых монахов, но и сам усиленно трудился на ниве образования. Альфреду Великому принадлежат переводы Орозия Павла, Беды Достопочтенного, Григория Великого, Августина и Боэция. Как переводчик Альфред весьма интересен не только историку, но и филологу, и литературоведу. Переводя на родной язык богословские и философские тексты, король позволял себе фантазировать над текстом, дополняя его своими вставками. Естественно, что работая над "Утешением философией" Боэция, Альфред перевел трактат более, чем вольно: многое упростил, делая скорее не перевод Боэция, но толкование его, дабы сделать понятным неискушенным в античной философии умам. Поэтому в его обработке "Утешение" гораздо больше напоминает библейскую книгу Иова.
"Боэциевы песни" появились одновременно с прозаическим переводом "Утешения" (где стихи переведены прозой) и являют собой интереснейший образец античной мудрости, преломленной в призме миросозерцания христиан-англосаксов - вчерашних варваров. Неизвестна причина, по которой стихи и проза, так гармонично чередующиеся в латинском оригинале "Утешения", были разделены англосаксами. Вероятно, корень разгадки кроется в том, что для древнеанглийского языка литературная проза была явлением новым и возникновением ее мы обязаны именно переводам короля Альфреда. Делая прозаические переводы, король был новатором, и потому решил в новаторстве не переусердствовать, соединяя понятный всем стих с новой и чуждой глазу прозой. Кроме того, возможно, что Альфред, будучи сам англосаксом, не понимал смешанных прозаическо-стихотворных текстов и решил, что лучше будет сделать два отдельных произведения - прозаический трактат и назидательную поэму. Как бы там ни было, в замыслах своих король преуспел. "Боэциевы песни" - блестящий образец древнеанглийской прозы и, похоже, единственный случай переложения латинских метров германским аллитерационным стихом. Присочинив немало к Боэцию, Альфред Великий смог создать самостоятельное литературное произведение, наверняка интересное не только историкам, но и всем, кто хоть когда-то задумывался о Боге, о вечности, человечских страданиях и смысле жизни.
